Пропустить через тело бутылки океан

Абхазское море сладкое, лёгкое, ласковое и чистое – как ребенок в своей абсолютной искренности, как вызревший взрослый в своей нажитой, прожитой радости.

Даже об камни не ранит на входе – бережное.

Даже пчелки к коже липнут – медовые.

Даже вижу дно и свое тело глубоко-глубоко, далеко-далеко.

Здесь другое – привет тебе, море. Не про – видишь ли, морюшко, трудности да горести мои, не про – промудри меня силой духа, не про тщетность наконец-таки.

Здесь оно вновь про сказки, вновь про Русалочку мою, но иначе: это радостное плескание и бульканье флаундеров, здесь ловятся карпы из снов, и здесь осознаешь наконец-то, что в сказках бывает хороший конец, и плачешь от радости. Потому что в точке, в которой я решила, что сказки бывают чудовищными, я была в Испытании, 7 сапог еще не стоптала, клубочек свой не расплела, всех слез не выплакала, в 7 галактиках от моря была, и не ведала, что счастливый конец – это выбор, не придумка, не судьба, не везение, а путь к нему.

На берегу собираю камни. Весь берег – мне для работы по закрыванию родов, для пеленаний, для разовых рун для консультаций. Я только боюсь, что не довезу все камни))

Здесь я вынашивала Юрку, рыбку мою золотую, изумрудного скарабея, и как важно ощущать материнство к нему не теневым, солнечным. В честь чего молю подарить мне море цикл – “Солнечное материнство”.

В этот раз море обернулось рождением. Не роды пропускала я через себя – волнами, но рождение. Не матерью была в волнах его, но ребенком.

И тогда волны, что упорно клонят к берегу и еще куда-то, можно преодолевать бесконечно, находясь в фрустрирующей бессмыслице. Плывешь-плывешь, гребешь-гребешь, а все поныне там. И только точка выбора внутри дает способность воспринимать это – либо как трудный и бессмысленный путь к борьбе с волнами, которые упорней, чем я и несут меня в туда больше, чем я стремлюсь в не-туда, или, признав их неоспоримую силу, расслабиться и начать играться в волнах, радоваться, совершая движения также бессмысленно ради движения и радости, позволяя волнам нести меня – куда только им ведомо. Это схватки.

Но потуги оказались круче, они дали прочувствовать всю суть вибраций бытия.

Потому что рождаюсь – волны несут тебя на берег – неминуемо. Следующая волна толкает тебя вперед, но она же, инерцией, отводит тебя немного назад, чтобы следующей – снова протолкнуть дальше, на землю, и снова откатить, и так – волною вперед и немного назад, мы все – выходим из океана в бутылке – на берег.

Мне видится, что также, как я в абсолюте увидела, что суть человеческих чувств, их проживаний, суть кризисов и роста, суть развития и слоев жизненных тканей – морская волна, со всею ее природой, так вот в момент рождения – самый плотный, самый материализованный, сжатый, емкий момент явления самой Жизни – мы можем осязать – эти волны бытия, где действительно роды-море проходит сквозь нас волнами, вынося ребенка – на берег – толчками. Не только схватки и потуги для женщины устроены волнообразно, не только родовой поток для женщины – море, но и для приходящего в мир человека, для ребенка – это тоже море, несущее его также волнами, толчками, на берег – с гравитацией.

И вся суть пропустить через тело бутылки море-океан.

Никогда так глубоко и объемно, что и слов ни сыскать, не проживала я суть главного моего образа – океан в бутылке. Это и есть рождение. Это и есть беременность, и есть сам человек.