Отпечаток души ребенка на беременной

Вот ходит ко мне беременная – на круги тепла ли, на консультации – неважно, а потом мы с ней встречаемся после родов, и у меня, блин, уже не смешно!)) – выскакивает одна и та же фраза: “Какая ты, оказывается, – другая!” – В смысле? – В смысле, что без ребенка внутри, без его отпечатка на твоем лице, – я же тебя и не знала…а ты вон какая…!”

У меня сформировалась уже даже не теория, а практическое знание, что в беременной женщине не только на самом деле две души, но и то, насколько это проявляется – и телесно: черты лица в беременность будто неуловимо меняются, приобретая “налет” именно растущего внутри человека, и в характере появляются ярко выраженные, оттопыренные новые черты, которые также потом очевидно коррелируют с характером ребенка.

Возможно, это действует не настолкьо прямолинейно – мягкая я, мягкий ребенок. Возможно, мягкая я, потому что снаружи ребенок будет шустрый и уверенный, а в подводном своем течении – мягкий, и именно там – на подводном – у самой кромки его души – я и смогу быть рядом, иметь такой сокровенный ключик к дверям его сути, пока другие будут взаимодействовать с его шустростью))

Вот поделюсь, как это было у меня.

В беременность первым сыном, Роем, я стала очень агрессивной – это самое яркое, что со мной случилось. (Что, кстати, сильно разрушило мои идеалистические и романтические представления о том, как я высокодуховно проведу свою беременность как невероятное, самое чудесное время в жизни женщины: ага, щаз – раздражительность до состояния – мне самой от себя плохо – и нереальная тупость))) И тогда я впервые познакомилась с глубоко табуированным в нашей семье чувством – горячим, острым, бескомпромиссным, и очень сильным – в корне которого лежало глубокое ощущение своей ценности. И еще тогда же – проктивность, ощущение, я могу, я сделаю, я справлюсь – тоже очень новое для меня. Его платформой тоже было глубинное ощущение – самости, того, что я живу, я есть, вот она – в своем теле.

И эти два ощущения (вот даже вертится, что где-то в старом жж был про них пост, но искать лень) – они не были сформированы, как оно обычно бывает – акутальными в жизни событиями, подталкивающими к проживанию или проявлению чувств, опыт которых дает определенные знания, понимания, мудрость. Они просто были будто извне.

И действительно, вместе с рожденным сыном они ушли из меня. Ушли и нет. Их след, память о них – остались во мне. Я уже изнутри – знала, что такое агрессия, когда тебя рвет на тысячу маленьких медвежат марьяшат, знала я и о том, что такое вот эта сила – я. И когда мой ребенок стал являть эти свои качества – и солнечно, и в теневом исполнении – когда, кажется, их сложно принять, мне дана была эмпатия, основанная на том, что уже можно было нащупать в опыте внутри себя – и из этого присоединиться к нему в ощущениях, чтобы понять, как действовать, не раня его.

Пришедший ко мне второй сын размягчил меня до состояния гречишного меда. Мои два чувства – одиночество (теневое) и солнечное – доброта, это такая круглая и мягкая доброта была, просто к людям, к миру, которой я не ведала доселе в себе. Спасибо, сыночек, во многом, из этого места – моя доульская доброта, да и вообще. Но это был первый опыт – добросердечности – вот такой, широкой, спокойной, когда доброта покрывает все – страхи, чужие комплексы, колкости, такая доброта – в которой сила и неприкосновенность.

Про одиночество мне тоже понятно, просто это то, о чем мне не хочется писать из солидарности к Юрке и к нелегкому нашему пути. Или не сейчас.

Но это то, из чего он и состоит, из неудовлетворенной зависимости (или состоял) по параметру ребенок-мама ( в беременность это было что-то жуткое к мужу), и из простой, врожденной доброты. Этот мальчишка – единственный, когда дети остаются одни, может вытереть Лукьяну попу и не побрезговать – хотя ему это явно неприятно, он может делиться и уступать, он очень компанейский и веселый. Добродушный – вот!

И третий сын – во мне. Глубинное, атлантическое спокойствие несмотря на невероятный шторм, цунами, ураганы – страхов, боли, разъезжающихся тектонических плит моей реальности – устойчивость и свет. Очень глубокая привязка к роду, просто ощущение рода – родов – моего, его отцовского, и того, почему и что он делает с точки зрения Рода в принципе. Тема человечечности – выход на психотерапию.
Вот если у Роя – огненная природа, у Юры – водная, то у Лукьяна – земная. И это то, как я себя и чувствовала в беременности – жгуче, остро, плавно, легко или с почвой под ногами ( и как тень – страх от уезжающей почтвы из-под ног) и корни – родовые корни – дерева. Дерево – что уходит глубоко в землю, и держит кроной как атлант – небо.

Смотрите на фотографии 🙂
Последовательно.

Беременность первая. Я с ребенком внутри, и ребенок снаружи) еще хорошо бы себя – хотела написать “снаружи”, ну да, после родов, но мне уже лень)

Беременность вторая. И вышедший ребенок.

Беременность третья. И ее “проявленность” 😉