Взросление и исцеление

Когда мы только рождаемся, мы цельные. Настолько цельное, будто нули, хоть и имеем каждый свой неповторимую изначальную выкройку души. А вот то, что за полотно жизни свершится с нами, зависит уже от многих и многих факторов.

В некоторой норме, которой в жизни, кажется просто быть не может, в детстве мы должны были бы получить удовлетворение всех своих басовых потребностей для гармоничного развития тела, души и духа. Все мы нуждаемся в вос-питании, напитывания себя любовью, принятостью, безопасностью, в неком “коучинге по жизни” от родителей: мамы – больше в эмоциональном мире и мире заботы и гигиены о себе (вот это – поешь, надень шапку, зубы почисть), папы – в мире социальном, где есть место оценке, соревнованию, своим и чужим.

Каждый раз, когда мы не получаем того, что наш внутренний камертон точно знает, что дОлжно тут быть, инструмент души расстраивается, полотно разъезжается, образуя дыры и складки.

Все искажения, все, что не про любовь и не из любви, образуют в душе пустоты или раны, и вот именно с этим багажом мы отправляемся жить взрослую жизнь.

Но наша душа хорошо знает, что в ней есть эта разорванность, неслучившаяся цельность, и наш внутренний камертон будет стремиться залатать раны и наполнить дыры, ища в сходных по структуре с детством ситуациях, возможность исцелиться, донапитаться, получить маму и папу. Мы ищем их в близких, в авторитетах, и конечно же, в своих супругах и детях.

Вся наша жизнь – это хитросплетенный клубок прошлого опыта.

Неосознанно мы живём заложенными в нас убеждениями о том, что такое хорошо и правильно, а что такое плохо. Неосознанно же мы воспроизводим ту норму, заложенную как образец, которая была для нас в детстве, даже если уже сейчас по ценностям нашим понимаем, насколько это не-норма.

Наша психика устроена чудесным образом: также как в очаг болезни устремлены эритроциты (?), прибегая к ране, чтобы усилить там кровообращение, и трудятся там до тех пор, пока тело не будет как прежде целехоньким, также и душа ищет пути восполнения не-цельности, травмы или же просто того опыта, что должен был быть полученным, но не случился.

И взросление – это то процесс способности быть самому, без мамы, потому что я научился этому у мамы. Взросление – это способность аккумулировать тепло самому, поскольку мама меня достаточно прогрела.

Добывать пищу самому, потому что я настолько окреп в вскармливании ею, что готов двинуться в путь из гнезда.

Все мы, в зависимости от нашего опыта, в чем-то напитаны и цельны, а соответственно взрослы, а в чем-то буксуем, потому что так и не получили надлежащий опыт или получили болезный опыт, исказивший нас по данному аспекту.

Что происходит с нами в так называемой взрослости, номинальной, по паспорту?

Мы можем подспудно искать мамозаменителей, искажая отношения с мужем или женой, с собственными детьми, меняясь ролями, с друзьями, вешая на них больше, чем они могут и способны вынести.

Мы ищем утешение в зависимостях, будь то человек или явление.

Взрослость и исцеление наступают тогда, когда начинаешь смотреть в свою дыру честно, видя, признавая ее наличие. Когда горюешь так много и долго о неслучившемся и не стыдясь этого, пока не пройдёшь все стадии потери мечты своего детства, образа идеального родителя, пока не отгоришь все чувства несправедливости и не присвоишь себе право на норму: не ту, что преподносилась самой жизнью, а ту, которую точно знает сердце-камертон.

И горюя, происходит честное же признание, что никто и никогда не залепит эти дыры и раны, как ни старайся их маскировать. Они ноют из-под оттуда, высовывают свои холодные лапы, затягивая в пустоту и обнаруживая море боли.

Лучшее, что может случиться – это поплыть свой собственный океан в бутылке.

Взсролость – это способность взять на себя заботу о себе , любовь к себе, и сделать своей задачей – напитывание себя по тем аспектам, что где есть раны или дыры.

Взрослость – это способность быть самому себе коучем по жизни, помогая дифференцировать переживания и чувства, находя им приемлемый для себя и других выход, получая из них ресурс и опыт про любовь.

Если опыт не про любовь, это все ещё процесс переживания.

Когда мы становимся номинально взрослыми, и несём в свою жизнь все то, как делали с нами, воспроизводя это, мы часто ощущаем себя жертвами. Со всеми шишками и болезненным опытом, что успели нажить, мы теряем чувство счастья, обретая вместо него надежду на него и вечный вектор, забывая или не зная – что счастье – и есть изначальное нормальное состояние человека в мире.

Мы склонны винить родных, детство, страну, начальника, Бога, ощущая себя очень несчастными или хронически не очень-то счастливыми.

И тогда взрослость – это способность взять на себя ответственность за своё счастье. Это способность увидеть сценарии, по которым живёшь, и выйти из них, если они не приносят любви и здоровья. Это способность выбирать. Отказываться. Решаться.

Это способность встречаться со своей несчастностью и не отворачиваться от самого себя, а взять за руку и начать вместе – ты и тот сопливый мальчишка или козявчатая девчушка, выбираться из того, что не приносит тебе чувства смысла, полноценности бытия.

Взрослость – это когда ты выпил все своё море боли, все-все, что пережил – встретился с этим глаза в глаза, посмотрев в каждое чувство, обнаружив, как оно исказило твоё мировоззрение и ценности и воспроизвести выбор в сторону любви, найти им новое место в душе. Это когда ты пересмотрел весь хлам голосов у себя в душе о том, что должны и не должны хорошие девочки, настоящие мужики, мудрые жёны, благодарные дети, ответственные работники, правильные родители, успешные взрослые, и вот из этого всего оставил себе только – свой – голос : тот самый, что и есть внутренний камертон, звучащий внутри ещё со времён небес в нас, в каждом.

И стал жить – проявляя его музыку наружу. Танцуя свой танец жизни.

Взрослость – это когда ты счастлив. И это и есть исцеление.