Л.Э.

Сегодня день рождения моей учительницы русского и литературы – Любови Эммануиловны Тиминой. Было это около 18-19 лет назад, но этот человек каждый год не только в этот день, но этот – особенно – вызывает во мне желание – признавать его дары мне и быть благодарной. Есть еще второй так день в году – день ее смерти…
Этот человек – который…
Она не научила меня писать. Но она сделала вещь куда более настоящую и неочевидную для ребенка (да и взрослого порой): она сказала, что я уже умею писать. Увидела это. И выпестовала каждым своим уроком и словом.
И за это мой самый-самый-самый низкий поклон Вам, Любовь Эммануиловна. До земли.
В день, когда я увидела, что моя первая книга вышла в свет, самое большое, что мне хотелось, это, держа ее в руках, примчаться к вам – свидетельствовать и праздновать ее. Может, твоего взгляда мне и не хватает – чтобы получить ощущение – я сделала это и вправду. И сделать презентацию…
А когда-то я только пришла на твои уроки, маленькая, ссутулившаяся, боящейся твоей категоричности, голубых теней и орлиного носа: “одна ошибка – два”. А однажды ты даже поставила мне КОЛ!! Я думала, что домой можно вообще не приходить и умереть сразу – проще.
Я не знаю… сейчас бы как мама я, наверное, не доверила бы тебе ни одного своего сына 🙂 но это никак не противоречит тому, как в том воспитательном контексте, в той моей жизни – ты оказалась тем взрослым, который дал мне то, что не давали до:
– увиденность и похвалу;
– и границы.
Я готова была сквозь землю провалиться, когда ты читала мои сочинения на весь класс, из раза в раз. В других классах. Рискуя сделать меня “любимецей”, вызывая во мне страх надоесть всем самим фактом того, что Марьяна пишет. Вызывая во мне волны жара по рукам, ногам и даже попе. Но ты читала их с такой гордостью, искренностью и авторитетностью, что мысль о том, что написанное мной – хорошо – просто продавилась в мозг как высокая печать))) впечаталась.
Я с ума сходила от радости, когда ты говорила писать – вот вообще как хочется. Соблюсти структуру – да. Но способ подачи – вот вообще любой. И можно было писать сочинение по Капитанской дочке – от лица состарившегося Гринева. А потом – поступая сама в университет блин, когда в меня никто и не верил, а тебя уже не было, это дало мне возможность написать сочинение по теме “Автопортрет с книгой” от первого лица стола, стоящего в приемном отделении, в коридоре ожидания, с книгой на нем)
Ты научила меня структуре. Когда-то, чтобы написать текст – да и сейчас так – я могла сидеть над пресловутым планом из двух уроков – полтора. Но потом написать все лихо, на одном дыхании. Я и сейчас так пишу, только план чаще всего в голове – или в заметках телефона иногда. Вынашиваю – долго. Пишу – на одном дыхании.
Эта структура позволила мне выстраивать каждый свой вебинар. Не какая-то конкретная, а сам навык – структуры.
Я уважаю тебя за то, что ты единственная, кто включил ко мне маму – да, через страх, что я получу двойку, но то совместное и единственное вообще, что было у нас с ней в том моем возрасте – это подготовка зрительных диктантов, которые без помощи взрослого подготовить было нельзя.
По сути – ты дала.А во мне было то, что берет. Было – ЧЕМУ – взять. Но какой же ты ангел божий – что встретилась в моем детстве.
Я пришла к тебе на уроки с диагнозом дисграфия блин и с комплексом посредственности, которая до школы мечтала стать писательницей, а в первые же три класса узнала, что я “ну так, звезд с неба не хватаю”.
И это – пример того, как цветок души раскрывается не если его травить и давать меньше воды, стимулируя к жизни. Не сравнивая с другими. Не угрожая. А раз за разом едва ли не с ноткой насилия быть стимулируемой – ты можешь. не дотянула. до себя не дотянула – ты можешь лучше. И я научилась выверять каждый свой текст и каждый свой семинар – до этого ощущения – я точно сделала все так, как могу, не сфальшивила.

А еще -хотя о твоей строгости слогали легенды абсолютно все классы – ты умела быть уязвимой. И, наверное, это ты во многом подала мне этот пример. Что можно стоять перед классом в 30 человек детей и плакать. И говорить, что так готовилась к уроку, а ты и ты, суки такие (не, это не так звучало, конечно)) – обесценили это. Или – сказать в начале урока – я так волнуюсь. Потому что каждый урок, к каждому дню – она готовилась каждый божий вечер, хотя за двадцать? тридцать? лет в школе у тебя явно была прописана программе поурочно на все дни. Но ты готовилась как к творчеству. Как и я, к каждому семинару.
Быть уязвимой перед ребенком. Не страшась потерять авторитет. И не становясь по отношению к нему “мамочку надо жалеть” – в позицию ребенка перед ребенком. Умела извиняться.
ты не верила в Бога. Но каким-то образом от тебя пришел навык ощущения своих ценностей, нравственности – и для меня это и есть контакт с Ним.

Знаешь, мимоза, 9 марта, вот этот тающий лед – это навсегда для меня – про тебя.
Как же люблю я тебя, Любовь Эммануиловна. Как бы ты мной гордилась. …
Как же благодарна я тебе. Ты одна из опор там – в моем детстве как аду, из которого спешишь вырасти. Опор, что дала возможность – быть. И остаться живой при этом.
И это – только то малое, что ты сделала одной маленькой девочке – настолько сильно многое и принципиально значимое привнеся в ее жизнь. А сколько же ты сделала тогда – в принципе. Как много Смысла было в твоей жизни. Какой – красивой учительницей – от Бога – во всей глубине слов – ты была.

Спасибо…
Сегодня тебе было бы всего-то – 70 лет.

В сети нашла только какую-то совершенно несправедливо малюсенькую фотографию 85 года. Я тогда и не родилась-то еще. Но все равно – вот. Слева. А справа, Кать, – Ольга Викторовна…

Да, и я слышу – ты внутри меня просишь сказать и свою благодарность своей учительнице – ту, что научила быть учительницей тебя – Галине Григорьевне Граник.
Это твой любимый круг добра, это он… в судьбах