О детях, что приходят брать

ребенокЕсть дети, которые приходят давать, а есть те, что приходят брать.

О первых родители при каждом удобном случае говорят, что их ребенок солнце, осветившее всю нашу семью, с ним жизнь стала светлее, он принес радость и любовь в наш дом, он благословил нас своим светом.

Про них иногда говорят как о тех, кто будто бы хоть и малыш совсем, но уже маленький Будда, мудрая, вечная душа, будто “он старше всех нас”.

Они не требуют многого, они очень простые, легкие, и даже трудности с ними проживаются будто с дуновением попутного ветра. С самого начала своего пути они выстилают все новым благополучием, удачей, благоприятными изменениями в семье и в материальной сфере, рождение таких детей поднимает мою женскую самость, воспитание – не воспаляет мой родительский нерв вины.

А о вторых говорят что-то совсем иное. Во-первых, о них почти не говорят, потому что неясно как. Все мысли про таких детей социально очень табуированны, самой себе в них признаваться ай как сложно, но если решаются шепотом – кому-то, в безопасной обстановке кабинета психолога, близкой подруге, в отчаянии – то это звучит емко: “Если бы тебя не было, то все было бы иначе, лучше”.

Кажется, что все в этих детях не так, как должно быть у нормальных детей, кажется, что они пришли все силы высасывать и ничего не отдавать взамен. С ними многое рушится, с ними приходит много боли. Начиная с беременности, которая оказывается вовсе не о розовых пони, лепестках роз, безмятежных прогулках с мужем под ручку и совместном семейном ожидании. Это период жесткого истязания телом – души, это беременности, фоном которых постоянно являются тревоги, страхи, отчаяние, усталость, злость, одиночество. Роды таких детей – опустошают меня, выказывают что-то такое, что я долго хочу развидеть, потому что не в состоянии примерить их на себя – как о себе, и тогда становится проще считать – что они о ребенке, к которому я чувствую все меньше и меньше. Этот ребенок приносит так много боли, что желая закрыться от боли, мы закрываемся и от него, назначая его в этой боли- козлом отпущения.

Знаете, кто такой козел отпущения с архитипической точки зрения? Это животное, которое приносилось в жертву богам, чтобы оно искупило все грехи общества. То есть на него символически вешалась коллективная вина, вся плохость всех. Так и с таким ребенком. У нас была бы идеальная семья, если бы не он. Я была бы идеальная мама перед самой собой, если бы не мое родительство им (ведь с другими детьми я хорошая!). У меня бы идеально был бы построен день, неделя, если бы не его поведение.У нас с мужем были бы хорошие отношения, если бы не этот ребенок. Это такой ребенок – который кажется… наказанием. В отчаянии мама задает вопрос: “За что мне он?” или мягче – “Почему?”

Но фишка-то вся в том, что все дети – благословение. Потому что жизнь – это благословение и любовь в чистом виде. Если брать это за аксиому, то начинается самый настоящий труд души.

Самое трудное – это развернуться лицом к этому ребенку, к Богу внутри него, который говорит с нами. Это допустить, что этот ребенок – тоже пришел давать, но только это дар – не на, на ладошке, не благословение ресурсом, а сила, рожденная из боли, любовь, закованная в травмах. Именно такие дети подарком своим несут не активную, на солнечной стороне – жизнь, радость, а теневую, заблокированную в нашей боли. Они будто подрывают все сокрытое, сдирают маски, провоцируют на изменения, снимают защиты, они обнаруживают сокрытое, выводя на свет – тайное, куда я, или вся моя семья не собирались смотреть – этакая грязь, заметенная под коврик, этакие скелеты в шкафу. Эти дети создают самую страшную ломку – круша наш перфекционизм, хорошесть на правильно выполненных условиях, делая нас уязвимыми – либо правда любимыми и принятыми – собой и другими, либо нет.

И тогда – не беременность им виновата, что я чувствую себя такой одинокой и беспомощной, а я обнаруживаю горькую, давно известную мне правду, в которой очень тщетно – что любовь моих родителей ко мне весьма и весьма условна, а свекры – не очень-то и считают меня своей, родной. Что муж – находится еще в очень незрелой фазе, все еще очень привязан к маме, и не в силах заботиться обо мне полноценно, он сам – ребенок. И тогда роды – оказываются бескомпромиссно о моем неумении ставить границы, выбирать действительно нужное, а не из вежливости и страха обидеть чужих людей. Тогда поведение этого несносного ребенка – оказывается обо мне, маленькой, раненой, которой не давали быть такой, а он – вон что себе позволяет! Если открыть душу на встречу этому ребенку – то дорога, сближающая вас, будет как тающая по весне – полная ручьев, пахнущая землей, сносящая все былое, мертвое, и много-много-много воды – потребуется, чтобы ступить на твердую опору – контакт.

Благословение этих детей – в труде души, в том вызове на взросление и исцеление, который они нам бросают. Смелость и мужество душ их не знает границ, щедрость их любви к нам и доверие в уязимости – сродни Иисусу, ведь этот ребенок подставляет вторую щеку, когда мы бьем его – на самом деле, или морально – отвергая. Такие дети – кажутся слабыми, и в них действительно куда больше детского, чем у детей “солнечных” – “взрослых душ”. Малышовость их – размягчает сердце, милосерднее делает нас, потому что главное, к чему мы идем в этом трудном пути – это допущение любви к нашему внутреннему малышу (ох, простите за замыленную субличность, но в данном случае это действиельно так), ту нашу детскую часть, не которая мимими, а которую стыдно вспоминать, и самим хочется отвергнуть, потому что она ледяная, потерянная, и в ней так сильно много боли, что когда-то мы сделали вид, что ее нет.

Эти дети – пришли зеркалить ее. Чтобы вы полюбили – и его, и себя – целого, не солнечного, тщательно выбеленного, выросше-причесанного, а настоящего, разного, слабого.

Нет комментариев

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.