Часть 3: “Или я, или ты” – история материнского рода моего

А дальше пришли трудные времена.

У меня умер муж, и вместе с ним “умерла” мама. Потому что предала.

Первое, что я услышала утром после вечера его смерти, когда она приехала в квартиру, “Почему мне никто не сказал?” (притом что сказал, очевидно, просто не я. А я как-то не занималась первые часы шоковой травмы предупредительным обзвоном родственников, чтоб сообщить весть).

Ну, то есть не “Дочь, соболезную”. Не, “дай я тебя обниму”. А – почему ее вечно ущемленному величеству никто ничего не сказал.

Второе, что я услышала: “Ну что, довольна?”, брошенную мне в спину на кухне, когда я – ЕЙ – варила кофе. Тоже странная расстановка вещей, если вдуматься: кто кому в такой ситуации должен был делать чай-кофе-что угодно? Но это бог с ним. На эту постановку вопроса у меня не стало дара речи. Собственно, потому я и перестала с ней разговаривать.

Третье, что я НЕ услышала: это когда свекровь назвала меня убийцей и прокляла, мама, сидящая рядом, не сказала ничего. Ладно уж, она кивнула.

А дальше адовы месяцы, в которых я зашивалась, оформляя: пенсионные удостоверения, чтобы оформить пенсии детям по потере кормильца, оформление пособия по потере кормильца, оформление наследства, оформление страхового случая по ипотеке на квартиру. Потеря пакета документов с единственными экземплярами по страховому случаю 😉 Второй сбор пакета. Выведение квартиры из-под ипотеки. Оформление в собственность детей унаследованные части. Оформление сниженной стоимости кварплаты – субсидии. Оформление повторного свидетельства о смерти. Закрытие ИП. Оформления заявления в прокуратуру. Оформления иска в суд. Суд. Что-то мне кажется, я даже что-то упустила, так много я и все же в срочном порядке оформляла.

Детей мне оставить было не с кем. Поэтому два ребенка в травме – 4 лет и 1,5 – ходили со мной везде. Изнывали в очередях.

Плакали, истерили, ныли. Несколько точек в день. А вот тут не хватает ксерокса вот такой-то бумажки. А вот тут нужна бумажка, которую можно получить вот там. Приходишь туда: а мы эту бумажку дадим только если будет бамажка из места номер 1.

Я стала профи бюрократического ада. Профи по детским истерикам.

И я очень много плакала. И я физически одуревала.

А мама, мама пока что возила на кладбище свекров, взрослых, деейспособных, имеющих собственную машину людей. В отдаленности от их дома – ну минут 35 езды.

А мне она не помогла вот НИ РАЗУ. Ни делом, ни копейкой.

Зато строила какую-то хрень себе на даче. И свою личную жизнь заодно.

Увлеклась, аж руки задрожали над клавиатурой. В общем, я переживала тогда не только смерть близкого человека. Но еще тотальное отвержение родственников (кроме папы!), тотальную профильтрацию друзей, которые почти в абсолюте своем просто испугались и исчезли до времен, когда мне станет лучше (спасибо Таня и Саша). Переживала ужас отсутствия денег в перспективе (на первые месяцы мне собрали в соцсетях). И переживала предательство мамы. Тогда это просто жгло, и на фоне всего остального не сильно вылезало.

Тогда же меня сильно ошпарило и в материнстве. Это был первый крупный сбой. Я делала и говорила все то же, как когда была еще “живой матерью”, но только спустя года полтора я заметила, что делала это через пелену. (Естественно!)

Плюс полетели к чертям много базовых принципов, никаких вам уже уголков времен года (привет, вальдорф), да что там – тогда количество времени за мультфильмами выросло в несколько раз. Это огромная моя боль. Потому что больше откатить назад у меня это уже не вышло.

Я практически не помню Юру с полутора лет и до лет 3, как родился Лукьян.

Помню, что лежу кормлю, и иногда прям выныриваю будто откуда-то и внезапно замечаю, что у меня под грудью – сладенький, красивеннейший комочек нежности, – маленький малышочек. И прям удивляюсь этому обстоятельству.

Катя тогда училась еще в институте психологии. А я пока была далека от. Так вот она именно на мне делала тесты, по признаком птср – постравматического расстройства. И я тогда поняла, что это нормально, когда в связи с травмой умирает не только близкий, не только ты сама прежняя, но и какие-то крупные, и доселе важные аспекты твоей жизни. У меня умерло материнство.

А его ведь не отменить. И оно беспощадно ежесекундно длилось в моей жизни.

Пока благословением не пришел Лучик. Третья беременность принесла много оживления в мое материнство, регенерировала чувственную часть, включенность, способность не просто смотреть на них. но и видеть ярче, не через толщу воды.

Но с Лукьяном и утяжелились обстоятельтсва.

На фото я с Юрой спустя полгода после травмы.

Продолжение следует, конечно.