О контакте с собой – у ребенка

Слова “неприлично” и “не положено”. Вызывают глухую ненависть внутри, возмущение и удивление.

При ком – лично? Кем не положено, не покладено,не посажено? Кто придумал эти правила и кто решает, что они правильные? Почему они должны быть важнее собственных желаний и чутья, что правильно именно для этого, конкретного человека?

Я понимаю некие социальные стандарты – типа ходить одетым по улице. И я могу сказать ребенку – так принято.

Но с ужасом шипеть “неприличччно!”, передавая в этом куда большее, чем просто поведение, не соотвествующее принятому (кем? когда? почему?). В этом страх – неприятия обществом, желания не выделяться, главное – оглядка – а что подумают другие?

Слово “плохо”. Взрослые равно объясняют устройство мира ребенку, говоря плохо – про поступок – “Плохо ударять животное, ему больно”, про испорченную, непригодную еду, например, – “Плохая” и про ситуацию – “Потерял крестик, ай как плохо!” Что должен понять ребенок в своей душе? Что это “плохо” широкое, неделимое, связанное и с чувством вины и с испорченностью, и с непригодностью и с нежелаемым. Но главное тут конечно чувство вины, рождаемое словом “плохо”, даже там, где речь идет просто о ситуации, связанной с ним, а не о поступке. Именно потому что слишком широк и по своему усмотрению каждый направо и налево использует это дурацкое слово.

Кстати, само слово это лишает человека вчувствываться и вдумываться, подыскивая точные оттенки своих ощущений и соображений по поводу, который оценивают. Легче и ленивей бездумно плюхнуть штамп – “плохо”, чем потрудиться и назвать вещи своими именами, и обнаружить таким образом, что плохого – вообще не существует.

И все эти недовзрослые, безвекторно живущие сами и растящие как овощей своих детей, умудряются транслировать эту чушь моим детям, да так проворно и исподтишка, что оглянуться не успеваешь И хочется вмешиваться и бесконечно защищать, и сердце сжимается от тревоги – как сделать так, чтобы мне он верил больше, чем им? и следующее, более точное, за этой мыслью: как сделать так, чтобы себе он верил больше, чем другим?

и понимаю, что лучшее, что я могу подарить, самое важное, чему я могу научить (или не разрушить то, что есть с самого начала) – это центр тяжести в нем самом, точку опоры, с помощью которой он мир перевернуть сможет или по крайней мере, чтобы мир не перевернул его. Ощущение доверия себе и знания, что его мнение о себе, о жизни, о своих ценностях – важнее и драгоценнее, чем других. Опираться, оглядываться не на других – а на себя. Авторитет – внутри себя. Без чувства вины в принципе, с чувством приятия и любви к себе. Чувство собственной правильности (привет, Ледлофф).

Как это сделать? Доверять ему и его желаниям больше чем своим представлениям о его потребностях.

Не давить авторитетом, принуждая сделать что-то “Я так сказала и все” – без объяснений, создавая установку, что кто-то лучше него знает, что ему делать. Не принуждать шантажом и мотивация – страх (любимое ” а то”)

Не оценивать и не подводить к стандартам, не сравнивать. Можно отмечать разницу, но не оценивать ее никак.

Верить в человека. В этом корень всего воспитания, базирующегося на доверии ребенку. Вере в то, что человек по природе своей хочет жить, умеет любить. Что человек свободный выбирает добро и разум.