Море 4

Я прощаюсь с морем. Заплываю в него на закате, опять без преград между нами – нагая. Сегодня оно прекрасно синее, ровно такое, чтобы напомнить мне о главном. Его цвет – это цвет моих глаз, и я думаю о том, что это самый мудрый его мне совет напоследок. Чтобы увидеть, что оно внутри меня, всегда есть со мной и во мне – просто надо посмотреть в глаза себе в зеркале, в ту самую – синеву.

И это исцеление: наконец-то смотреть в глаза себе в зеркале – то, что я делаю вот уже 4 года подряд с вечера 7ого августа, ощущая то ужас, то боль, то тревогу, то интерес, то замирание, то гордость. Но вот главное – опору теперь я буду ощущать. В море-себе.

Что бы ни происходило раньше, что бы ни происходило впредь – самое приоритетное – это мое море внутри, мой океан в бутылке, сама я.

Я плыву и думаю – ну какая на фиг разница – ребенком я тут баландаюсь на волнах или сексуально – женщиной? Я могу быть морю своему и девочкой, и женщиной, и матерью – и ничто из этого не будет про инфантильность или болезненный перенос, все это имеет право быть – пусть дышит свободно.

И самое-пресамое главное, гладя волнами, ласкала я его: я имею право быть несчастливой. Не испытывать болезненную недосягаемость счастья, не смочь ощущать его, не получить желанного. Не стать женой, не стать матерью еще скольких-то детей, не усыновить ребенка, не написать книгу, не уехать никуда из России, будто вообще – доводя до абсурда – не сдивинуться больше с точки сейчашнего момента жизни. И от этого она не станет менее любимой мной, менее ценной, менее смысленной.

Здесь все очень извращенно относятся к плачу детей. Здесь ли? Я просто редко сталкиваюсь с людьми не из своего тщательно выверенного круга. По сути, дети не имеют право плакать, а всегда должны быть довольны. Плач – непереносим для душ взрослых, заткнуть нужно любой ценой в течение нескольких секунд. Я очень выделилась тут (тут ли только?), что даю своим детям плакать. Переживать свои печали в любящих руках. Или на земле, барахтая ногами, пока нет способности принять меня.

Так вот – также, как мои дети имеют право плакать, я также имею право не просто плакать, я имею право оставаться несчастной. Быть таковой. Без вектора этого жилы рвущего – к счастью.

Только платья хочу носить те, какие только я хочу – никому не стараясь понравиться. И тексты писать так, как они звучат в моей душе.

Детей растить так, как считаю верным жизни, да и все, пожалуй.

Просто жить – как хочется и куда хочется. Из того, что сможется.

Освящающая вода, затекающая в меня смирением.

Не плавала на волнах – птичкой летала, той самой.

Сказки старые завершены, любимые с детства, очевидно теперь, неслучайно.

Начинается новая.

Выходя из моря, с неба на меня смотрел Глаз. До мурашек. Среди размазанных как густой крем по закатному небу облаков образовалась щель, формой лодочки – сначала слегка подсвечиваемая красным, потом налившаяся ярко-розовым, а затем… в него опустилось глазное яблоко солнца. Не ослепляющее. Ровно такое – чтобы можно было смотреть ему глаза в глаза.