О нежелании жить – суициде

Хочу рассказать о суициде.

Мне сегодня одна барышня в комментариях написала, что моя улыбка больше похожа на гримасу, и ей – де видно, насколько я несчастна.

А я улыбаюсь – хотя еще 7 лет назад, улыбаясь, не могла поверить, что буду делать это.. невинно, наотмашь всей души.

Сегодня я в признании и своей слабости тоже в чем-то, и пусть здесь будет это фото, это – не его отсутствие и тишина, потому что об этом важно говорить.

Всю свою жизнь я живу в теме суицида.

Я знаю значение этого слова с детства.

Каждый член моей семьи так или иначе имел отношение к суициду.

Со стоящей на окне мамой – я разговаривала дрожащим голосом, используя все свои навыки домашнего психолога (как меня и звали типа в шутку дома), лишь бы она передумала.

С уезжающей на носилках сестрой – после попытки суицида – я прощалась так в нескольких предложениях, чтобы если что, вместить в них всю нашу сестринскую жизнь.

С отцом я провела день накануне объявленной им попытки суицида на следующий.

По сути я выросла с установкой: в любой непонятной ситуации – суициднись.

В детстве я мечтала стать Русалочкой, купаясь в ванной. Просила бога моря меня забрать. Это был вид сказочного, детского суицида.

В подростковом возрасте я уговаривала себя жить мыслями – ну если будет совсем невмоготу, шагну с 17ого этажа.

В браке – осознав ловушку, в которую сама себя поймала, я прожила острые дни суицидального приступа, постаравшись запихнуть их как можно глубже и никогда туда больше не смотря. Ведь и в брак я попала из состояния, что если не в спокойную семью и срочно куда угодно из моей родительской семьи – то в суицид.

Брак мой закончился суицидом мужа.

Здесь бы и занавес, не правда ли.
Но с этого все только началось.

Изучая как в замедленной съемке чувственную логику суицида, я осознала, что:
– я не хочу жить = я не хочу жить ТАК, а не в принципе не хочу.
– я не хочу жить = мне невыносимо больно. Что именно в этой боли так невыносимо? – этому вопросу меня кропотливо из раза в раз научила моя психотерапевт.
– суицид – происходит от внутренней дыры. Когда у меня нет меня. И поэтому самое важное на свете – это научиться быть на своей стороне.
– суицид – в своем корне – это стыд, самоуничтожение и дичайшая, непереносимая потребность в маме. Маскироваться это может в ощущении “никому не нужен”, “Бог меня оставил”, “любовь всей моей жизни от меня ушла-никогда не придет” и тп. Но корень – потерянности ребенком – мамы.
– суицид – это невероятная нехватка ресурса, жизненных сил до уровня материальной проявленности.

Поэтому невероятно важно обеспечивать себя ресурсом, следить за своими жизненными силами.

Первые годы после смерти мужа, мне, может, и не хотелось жить. Но в разы сильнее мне хотелось жить. Тем и держалась.

Волынку о том, как был создан миф, что теперь мне нужно встретить принца, и все у меня в жизни станет зашибись, и я что этим принцем стал мой психотерапевт (вот где самый мощный перенос на Бога и на Родителя), и что он меня бросил, предварительно наметившись мне в мужья, – развивать не будем.

Но именно это стало катализатором темы суицида в моей жизни. Год. Год ежедневного сражения. 2014ый-2015ый. Я тогда работала как черт. Невероятное количество работы с травмами, внутренними детьми и потерями. Тогда я была мастером сострадания и нужных слов.

Год, за который я невероятно благодарна трем людям – Кате, Матрешке и Роме. За контейнирование и ресурс снаружи. И моему терапевту, и себе – которая с абсолютно сломленным доверием – все равно упорно продолжала ходить на терапию (новую, новую, не к источнику травмы).

Это был год – где последовательно была прожита настоящая Потеря. Потеря мамы – во всех видах – моей личной, настоящей, мамы в мужчине, миф о спасателе, мамы где-либо. Год тщетности.

И я научилась сама себе внутри быть. Точно знать, что я этого не сделаю. Научиться относиться к этому как к симптому.

И еще два года после – да, беременность Демой и его первый, когда эта мысль ” я хочу покончить с собой” – все равно продолжала звучать в моей голове при любой трудной ситуации. Да, я научилась не вестись на нее. Да, я даже научилась не впечатляться громкостью этих слов внутри. Да, я даже научилась никого этим в принципе не впечатлять. А просто рассматривать как температуру, воспаление, паттерн в моей голове, возникающий на триггеры и разбираться с этим спокойно.

И только в этом году, да ладно, вчера – разговаривая с терапевтом, я внезапно осознала и просветлела, говорю:
– Слушай! Ведь я ни разу, ни разушечки за все это время не подумала о суициде. Да, трудно. Да, невыносимо, и именно это слово рождалось. Но изнутри не прозвучал гаденький голос-подсказка, как с этим поступить! Я думала о чем угодно – о том, как свалить на другую половину земного шара, как выключить телефон и удалить фейсбук и чем я буду зарабатывать?)), о чем угодно – но не о суициде.

Это победа моего разума над подсознанием.

Эта война происходила в душе у меня – действительно сильно живой, жизнелюбивой меня.

Вечно улыбающейся и смеющейся.

Да, так что пусть я буду с той улыбкой, что есть.

Пусть у меня ни за что на свете не будет спасателя, потому что ни одну дыру в душе снаружи таким образом не заделать.

И пусть я буду делать меньше, чем кому-то кажется, что могла бы.

И как я рада, что могу говорить об этом вслух. Раньше я боялась, что вы об этом узнаете, и отпишитесь, не станете приходить ко мне “лечиться”, не поверите ни одному моему слову про любовь к жизни, и вообще отнесетесь к этому с той же брезгливостью – что я сама к себе в этой теме долгое время.

Ведь суицид – это еще и стыдно, и грязно, и позорно.

А на самом деле – это просто невероятная боль ребенка, которому никто не помог.

И это то, что сталкивает уже нас – с тем, что мы внутри себя считаем стыдным, грязным и позорным.

Я в комментарии сейчас выложу фото того времени.

А к посту пусть будет сегодняшнее. У воды при ярком солне пошел совершенно медитативный осенний дождь. И радуги, под которыми я оказалась сегодня были мне благословением и одобрением – как счастлива я, что сегодня просто гуляла с собакой. Что выбрала себя.

Значительно раньше, чем обнаружила бы себя в.