О признании своей слабости и признании своей силы.

Не могу сказать, что не хотела задеть ничьих чувств, хотя какое-то такое подобие слов просится снаружи. Задеть – хотела обязательно. И чувства разные хотела я задеть. Но никому не хотела сделать больно намеренно.

Я сама отправляю его слегка зажмурившись, но написанное в нем – ведь правда. И неужели правды надо бояться?

Последние годы, я много говорила о неврозе контроля, которым больны подавляющее количество людей, практически абсолютное большинство выросших людей. О том, как важно нам все держать в своих руках, управлять реальностью, и от этого кажется, что ты в безопасности, все надежно, потому что ты лично это все продумывал и подстраховывал.

Что выросло это из стратегии воспитания – условной любовью, если ты выполняешь такие-то правила (слушаешься маму и папу, приносишь хорошие оценки, не ругаешься и не кусаешься), то мама и папа тебя любят, ты _становишься_ хорошим, а мама и папа для психики равно – мир, я хороший в этом мире, любовь родителей – эквивалентна тотальной безопасности на уровне витальности (выживания, существования), и тогда “я есть” и это “безопасно” становится тесно связано с выполнением ряда условий. Так и вырастаем мы с ощущением, что если я соблюдаю правила, мир добр ко мне, беды не случится, за экзамен по имени жизнь будет 5.

Я рассказывала, какую злую шутку играет с этой установкой об иллюзорном контроле и управлении миром – сама жизнь. Она показывает в какой-то момент всю безусловность твоего существования (наконец-то!), и делает это – для такого мышления – весьма болезненно: сталкивая с тщетностью, невозможностью что-то поменять: с потерей, смертью, волей других людей, волей самого Бога.

Так мы, растящие детей безупречно, стараясь выдать им пресловутое “все”, не можем проконтролировать то, что они в принципе не будут травмированы – дедушкой-алкоголиком, папой-суицидником, бабушкой-маразматичкой, учительницей в климаксе (подставь свое). Так мы, тщательно готовясь в правильным и естественным родам, правильно питаясь, плавая по три раза в неделю и посещая курсы со всей нужной информацией о родах, не застрахованы от экстренного кесарева сечения, потому что ребенок плохо среагировал на окситоцин или эпидуралку, или потому что врач вела себя как полная сука, и при ней решительно невозможно было расслабиться, чтобы пресловутый окситоцин – шел, а схватки прогрессировали. Так – из твоих рук вырывают дитя и уносят на ту сторону солнца, любимого, родителя – кого угодно. Так мы сталкиваемся с базовым переживанием, самым первым – неконтролем над своей реальностью, миром, как в самом первом детстве, управляет мама, как в самом взрослом на первом слое, – Бог, жизнь, обстоятельства, другие – называйте это как угодно.

Да, невротиками контроля нас сделали и инфантильные мамы, не могущие быть нам полноценными родителями-опорой. Будучи ненапитанными своими матерями (привет истории), в них просто не из чего было вызреть взрослому, и вступая в новую диаду отношений – с ребенком, они искушались его безусловной любовью, и превращались сами в детей, манипулируя и выманивая в дурмане своей травмы нашу детскую любовь как замену родительской под любыми соусами. “Подумай о маме, я столько работаю!, Я себе годами ничего не покупаю, все тебе, все тебе!, “Я так устаю, пожалей меня! “Неблагодарная!”, “Ты меня так разочаровываешь, что я болею”, “Маме нельзя нервничать, не расстраивай, а то она умрет от расстройства” и тд и тп – и мы вынуждены были становиться родителями родителям, заботиться о них, чтобы заботой – покупать крохи заботы о себе, иначе не выжить, без родителя не выжить, такова природная программа. И мы научились контролировать “блага мира” (читай маму) путем выполнения условий.

Или родитель-алкоголик. Родитель-насильник. Нам приходилось угадывать все типы настроений и способов обхождения с ним в том или ином настроении, чтобы выжить. Мы научились контролировать сам “мир” – убьет он нас сегодня или приголубит.

И именно про этот контроль я говорила, что он больной, что это невроз. Им больны практически все. Мы не должны, не обязаны контролировать маму-мир, он и так нас любит, мы и так хорошие, мы и так – в безопасности. Мир – не мама, он устроен не так.

И было много про тщетность, годы текстов написаннные про расжимание рук, отпускание из рук, протекание сквозь пальцы того, что не удержать: рождение, смерть, любовь и волю другого.

Тщетность – как выздоровление, как самое точное проживание того, что ты – человек, а не Бог, что не ты управляешь миром, а есть кто-то более главный, с контрольным пакетом акций. Я говорила о том, что это может быть страшно – неконтроль, но в этом же полно любви и доверия – тому, кто же и вправду управляет – доверия самой жизни.

Это не значит, что она в ответ на это доверие подписывается тебя не пиздануть, не ударить поддых (это опять идея управления, между прочим: я тебе доверяю, а ты меня за это не бей). Нет, это значит, что что бы они ни сделала тебе – принимать с доверием – что это польза, что это любовь и мудрость.

А по сути – это наша способность оборачивать все, что мы не контролируем, либо в травму либо в дар, в любовь и пользу. И тогда получается, что бог – это я, мир – это я. Но уже без короны.

А сейчас я ловлю себя на том, что начинаю говорить и писать так же неистово, как раньше о том, что надо разжать руки, о том, чтобы взять в руки. Взять в руки – самого себя, свою реальность и начать ей править. Надеть корону в своем собственном мире.

Будто после настоящего тотальногоп рохождения этапа тщетности возникает такое же тотальное – “Так, ок, миром я не управляю. А чем же я управляю в рамках?” и получаешь ответ – “А управляю я – СВОИМ- миром. И в рамках него ( а это огого не мало – вся твоя жизнь и есть) – я могу выбирать, решать, менять, кроить и перекраивать, выбирать материал, фактуру, цвет, день, место, людей, температуру, качество, приоритеты…

И этого ОЧЕНЬ много. Настолько много, что я перестала испытывать жалость. Сочувствие там, где больно – да. Жалость там – где плохо глобально – нет. Мы сами – кузнецы своего счастья. Никто не виноват в нашем уровне здоровья, денег, благополучия и счастья, никто за это не отвечает кроме нас самих. Я перестала вестись на “обстоятельства” – это все отговорки жертв, людей, незрелых, боящихся, не готовых еще оторваться от виртуальной маминой юбки, живущих в ожидании волшебника в голубом вертолете – а по сути все той же мамы. И дерзновения без любви мамы у людей не возникает. Такова природа, и нехватка маминой любви становится иглой – на которой можно сидеть всю жизнь, попадая в разного рода зависимости, но главное, попадая в главную зависимость – от собственной зажатости, узости, страха потерять то, чего нет – мамы.

Не существует ни обстоятельств, ни везения – ведь как выяснилось еще в тщетности – всего пару абзацев назад ( а ушло на это много лет) – Бог – это я. И воля другого, жизнь, любовь и смерть – синергичны тому, что есть внутри меня, синхронны.

Я испытывала раньше стыд за свой дар. За свои успехи. За то, как построена моя жизнь. Я так застыдилась этого недавно, что беспрерывано болела несколько недель от собственной плохости.

Вы заметили, как часто мне пишут “спасибо, за – смелость – делится” , а сегодня я получала формулировку – за смелость светить. Будто светить, сверкать, а по сути – проявлять свое солнце внутри, которое есть у каждого – это что-то запретное, табуированное. Будто правильно – это быть бедненьким и несчастненьким, оправдывая этим бедненькость и несчастненькость других. Будто правильно – выживать, а не жить. А уж если у тебя четверо детей, которых ты растишь сама, даже как-то стыдно признаться, что ты живешь хорошо, реально хорошо, выраженно в материальном эквиваленте – вооот за что я начала испытывать стыд.

Стыд – успевать и справляться перед теми, кто не успевает и не справляется с одним, двумя детьми. Стыд – обеспечивать детей так, как не могут те, кто с мужьями.

Будто быть здоровой и молодой – в тридцать – унижает тех, кто к этому времени уже устал, рожать – естественно, без мук и осложнений – обижает тех, кто родил в проводах и кесаревым, будто иметь деньги – это подчеркнуть, что у другого их нет, а ведь мог бы.

Я чувствовала реально – ВИНУ – за то, что я умею.

И теперь гимном моим становится – делай, действуй, шевели мозгами. Я знаю, КАК много в наших руках, именно потому что знаю, как МНОГО не в них. Я хочу говорить о счастье, потому что в горе я побывала.

Я испытвала вину и страх, что мне могут завидовать, и что людям может быть больно оттого, что у меня получается, а у них нет.

Но сейчас я опираюсь на то, во что глубоко верю: внутри каждого человека есть солнце, есть его дар, его яркость и его личная сила, Зажимать ее – самый большой грех перед жизнью.

Что раскрыть его – помогает все и вся – вся наша психика нацеле на исцеление, только будь честным с ней, вся реальность – откликается – только не ври ей.

Я всегда говорила и видимо буду – быть счастливым – требует огромного мужества и силы духа.

Я опираюсь на то, что могу быть лакмусовой бумажкой: вгонять в комплексы, в улитку, злиться на меня, а на самом деле завидовать (то есть хотеть подобного и ощущать потенциал на это в себе, но бояться действовать – вот что есть зависть), или вдохновлять и разрешать – показывать своим примером, что возможно на самом деле. И не я это решаю, не я делаю.

Я опираюсь на то, что я могу учить этому, вдохновлять на это. И главное – не зажимать это.

Я свою силу признала. Это не менее тяжело, чем признать свою слабость (то, о чем была первая половина поста).

Сначала признаешь свою слабость, а затем испытание – признать силу.

А вы готовы – к признанию?

Ах, да. “Где почитать об этом больше, Марьяна?” – это моя жизнь, я говорю о неврозе контролиующего в основном на вебинаре “Перфекционизм в материнстве” (скоро я буду проводить его вновь или выпущу запись), о том, как оторваться от юбки, и найти маму в себе – в вебретрите “К близости с собой”, об отношениях с матерью в курсе “Чувства к матери”.

Но главное – я хочу говорить о силе и ресурсе – этот мой новый курс, из новой меня – мой Курс Про ресурс.

Похожие записи

Нет комментариев

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.