О стратегии выхода из абьюза на уровне государства

Несколько дней я не находила себе места, чтоб уложить в душе, почему родственники да и вообще все люди — не штурмуют Окрестина, которое смело можно называть современным Освенцимом.

Я не понимала, ну как можно — знать, что там происходит прямо сейчас, особенно, если ты мать, или жена, или сестра — и не бросаться на двери?

Я попала в травматичное переживание, сильно идентифицировавшись с матерями под его стенами, с момента, как поняла, что возраст некоторых заключенных — возраст моего старшего сына. 

Несколько дней я осаждала своих родных подруг вопросами: почему? и как так? И получала их ответы, добрые, терпеливые — о стратегии проливания как можно меньшей крови, и бессмысленности этого. 

Понимала головой, сердцем матери — нет.

И вот сегодня до меня дошло наконец внутри. Через мой опыт выхода из абьюза.

У белорусов — стратегия устойчивого достоинства и любви, в которой нет ответа насилию и провокациям.

Думала: возможно ли такое в России сейчас? Однозначно нет. 

Почему?

Когда абьюзер совершает по отношению к тебе насильственное действие, кажется, что для своей безопасности и для своего достоинства —необходимо доказать ему и показать, что со мной так обращаться нельзя.

И не оказывать сопротивление — выглядит вроде как попустительство, как допущение этого. Согласие, позволение: значит, можно.

Но не когда ты уходишь. Тогда самым главным человеком, кому нужно доказать, что с тобой так нельзя, являешься — ты сам. Возможно, единственный, кому это на самом деле нужно доказать. 

Потому что абьюзеру это доказать невозможно, иначе бы он не был абьюзером.

А доказать себе, что со мной так нельзя обращаться, только одним способом — уйти.

Я вспоминаю, как удалось уйти мне на безопасную дистанцию. Если я реагировала на обидные слова, пытаясь защищаться, я нарывалась на удар. Или на еще большее говно на вентиляторе. Я начинала бить в моменте и сама, от бессилия, от желания ответить, и тогда это превращалось в жуткое действо, где маятник насилия раскачивался на очень опасную амплитуду. 

Помогло только очень странное в моменте — не реагировать на оскорбления, на слова и действия, которые в такие моменты становятся максимально триггерными, имеющими цель зацепить как можно сильнее, чтобы ты выдал реакцию — и контакт. 

Это правда странно — не реагировать. Ведь вроде как разрешать. Но на самом деле — это уже не разрешение, когда ты делаешь нечто большее — уходишь. Свергаешь власть абьюзера над тобой.

Почему я думаю, что для России такая стратегия исключительно мирных митингов невозможна?

У нас коллективно очень низкая самооценка. Очень многие из нас еще в той стадии, когда для того, чтобы самому поверить, что ты хороший, тебе нужно получить это подтверждение снаружи. 

Когда для того, чтобы поставить границы — кажется, что для этого другой, нарушающий их, должен понять, что их нарушать нельзя. И будто бы только таким образом выставляется граница. 

Хотя в такой логике — наша личная граница по-прежнему принадлежит другому человеку, раз нам кажется, что только от его понимания (а следовательно воли) — зависит его обращение со мной.

Граница в том и граница, что совершенно неважно, понимает другой человек, что он ее нарушает или нет. Не нужно спорить, нужно не позволять.

Пока ты агрессируешь на ее нарушение вместо ее постановки — власть у абьюзера. Когда уверен в праве на свои границы — аффекта нет. Ты только действуешь.

Для верности приведу еще пример. Когда какой-нибудь человек напишет тебе на странице «дура» — пусть не прямо, а как-нибудь интеллектуально завернуто красиво, в ситуации, когда ты точно знаешь, что не дура — этот комментарий не заденет ничего внутри. Когда какой-то частью ты соглашаешься — ты вступаешь в дискуссию — а почему я дура, а ну-ка не смейте мне говорить, что я дура. Такое бессилие. 

Когда к маме прибегаешь и жалуешься: «Мама, он обзывается!» и ревешь. У вас делают так дети? И только когда МАМА говорит, нет, ты не дура, ребенок успокаивается, а до тех пор он до усрачки, до кулаков и укусов, плевков и обзывательств будет припираться с оппонентом-задирой вместо того, чтоб просто уйти.

Так и мы, наверное, пошли бы с кулаками на силовиков, пытающих или убивающих наших друзей и родных, в моменте — отстаивая границы, но стратегически — не для главного. Не уходя.

Я восхищаюсь тем примером, что дает нам сейчас Беларусь. Достоинства и устойчивости. 

Неаффективное последовательное движение к цели с опорой на свою ценность и ценности.

Человек в форме кожей и кровью ассоциируется у нас с беспринципным и безнаказанным насилием. 

И единственное, что можно ему противопоставить — чувство собственного достоинства, опирающееся на свою ценность и ценности. 

Впрочем, об этом я надеюсь еще написать.