Выбирать между важным и важным

Моему материнству тринадцать лет. Я всегда считала, что самый трудный период его пришелся на рождение третьего, когда я с тремя малышами, действительно мал мала меньше оказалась одна в адаптации старших к младшему и меня ко всему новому и трудному.

Из такого времени у меня остались воспоминания лоскутами.

Как я пишу себе в жж пост про опоры, как надо сейчас продержаться, что это временно, но что это большой вклад.

Как я раз в день обязательно созваниваюсь с Катей хотя бы на минут 5, просто чтобы кто-то снаружи спросил меня – как я? И я последовательно, емко, как на терапевтическом шеринге, прикоснулась наконец-то к себе, и к чему-то главному за всей этой безумной суетой.

Как я лежу ночью, после того, как все трое уснули, и слушаю тишину и ощущаю, что мое тело сейчас, в этот миг, гарантированно принадлежит только мне. Я – принадлежу себе.

И вспоминаю, как Лизка с Андреем ржали надо мной, делая ставки, на какой день я выйду дальше, чем из своей комнаты в туалет, после того, как я приехала к ним со всей своей малышней на 40ой день после родов из

Москвы в Минск. Выжившая, доползшая до заботы.

Сейчас второй такой период.

Технически он вызван началом учебного года с нелегкими данными. Третий сын – пошел в первый класс, и каждый день сейчас абсолютно полное выпестовывание его состояния, бдительность и рука на пульсе – как ему.

Контейнирование, поддержка, разговоры. Поездки туда-сюда.

С ним сегодня шли, и по обычаю, заведенному мной, разглядывали природу вокруг. Мне кажется, созерцание – хорошо замедляет после пока что тяжелых дней в школе. (“Интересно, мам: почему в садик я ходил до самого вечера без тебя, но мне не было это так тяжело, как три часа – но в школе. Почему?” – А ты сам как думаешь, почему, сын?)

Мы смотрим с ним, как изо дня в день раскрашиваются желтизной запримеченные нами деревья по дороге из школы домой, как все еще цветут цветы и забрал ли какой-то потеряшка свою кепку с футбольного поля. Сегодня он собирал мне махонький букет цветов: совершенно летний, и это так удивительно.

Это медитативное, важное. В это никто не должен вмешиваться и никто не может заменить.

Первый сын второй день ходит в новую школу. Он подросток, и трепетно переживает, как его примут или нет, кто как себя ведет, как и что устроено в этой школе. Вчера был первый день, и я ловила себя на том, что “сердце не на месте”, собственно – сердце с ним было, и что живот крутит от волнения. И вроде все понимаешь, но волнуешься все равно вместе с ним.

С ним – разговариваем. Отдельная какая-то жизнь ото всех других детей. Валялки на кровати, что да как у него в школе. Про отношения, про образовательный процесс, про взрослых и сверстников.

От него стало появляться новое ощущение, которого не было и я и не думала, что такое может быть от детей. И я смущена. Поддержка. Внезапно в моей семье, где я единственный взрослый, я заметила чьи-то глаза. Он – меня видит. Вот все то, что от детей не то что скрывается, но во что не посвящаешь их, или они и сами не в силах воткнуть. А тут прям эффект “кто здесь?”, чувство, что “за вами следят”. Что это внимательные, чуткие, и возможно – тревожные глаза. Потому что он переживает за меня. понимает, что устаю. Понимает, что одна. Понимает, что не вытягиваю. Понимает мои срывы. пишет – “люблю”, обнимает, когда кричу…
даже сейчас пишу, и ком в горле встает, и слезы наворачиваются. я не ожидала этого, не приглашала в это. и я не знаю, нормально ли это.

Будто вместе с проснувшимся взрослым в нем – появилось одновременно и сочувствие, и участие, и помощь.

И это и горячо, и ответственно. И вторым кругом уже, апгрейдовым, стараюсь быть альфой, блюсти баланс между разделением с ним того, что он стал видеть, и не полаганием на него всего этого.

Четвертый сын проходит адаптацию в детском саду. С ним тоже могу быть только я. Собственно, на прошлой неделе я все еще не знала, как решить задачу необходимости одновременно находиться минимум в двух местах – отводя и забирая третьего, и отводя, и находясь на адаптации в саду с четвертым.

Почему-то в отличие от адаптации к саду третьего, когда я прям наполнялась присутствием в саду, в этот раз это прям выпивает все соки. Я прихожу домой и вырубаюсь в сон на минут 40, час, просто как глубоко пьяная. Будто включенность в другого – там максимальная. Отслеживание, соблюдение, правила. И как-то очень много маленьких детей в группе в этот раз.

Второй сынок самый незаметный, и тем меня парит. Единственное, что я держу в уме, – это что пора срочно решить что-то с музыкальным инструментом, как того требуют правила школы.

Вы просили про школы написать, а я не могу пока. Так у меня внутри все хрупко, на скрещенных пальцах, на ткачестве мойры, на материнской молитве выстраивается, прямо в процессе.

Со школами решили, все пристроены. Но началась тема справок, заявление на питание и продленки, кружки, и каждый дергает – ты уже записала меня на греблю? а на театральный? а на футбол? а на карате?
забрала мой телефон из ремонта? а когда купишь письменный стол? а когда мы пойдем стричься?

Я сегодня сформулировала подруге, что самое трудное и болезненное:
это то, что все время приходится выбирать между важным и важным.

Каждый день я выбираю одно ценой другого, или даже одного ценой другого. И сколько бы я ни старалась, я все равно недостаточна и плоха, потому что физически справиться с этим всем одной невозможно.

Только подходя к школе младшего забирать его, я вспоминаю, что сегодня надо было надеть на ребенка бейджик, вспоминаю – увидев других детей с ними, а своего – нет. И укол совести внутри. Я читала об этом вчера в ватсапе, но это невозможно было удержать в голове. Я даже до записей в блокноте это не донесла, потому что скорее всего в ватсапе в этот момент меня сбило еще сообщений пять новостного характера.

Я выбираю покормить ли уже действительно голодных детей или ехать на встречу с методистом школы. Я выбираю между работать и спать. Между погулять с ребенком, который охренел сидеть дома и почти без меня, или убираться и готовить. Между уборкой, которая уже пипец как нужна, и готовкой. И невозможно сделать И то, И другое. Никогда. На это просто физически не хватает времени. И сил.

В последнее время я не могу не чувствовать любовь к детям как судорогу, сводящую нутро.

Мне кажется, будто девять лет или когда? Когда меня так выключило в материнстве?, но я так подморозилась. Любила, делала, но все как будто через пелену, что там накопилось такоооое количество того, что я привычно знаю. Знаю, как сто раз слышанный текст, слова которого ты вот только сейчас услышала. И до тебя дошел их смысл. И вместе со смыслом пришли все чувства. И чувств очень сильно много, и вместе с ними боли.

У детей нет отца. У детей амбивалентный отец (и тут Саша пошла гуглить, узнав новое слово). У детей нет деревни привязанностей. Или она крошечна. ты внезапно свежим взглядом видишь все дыры и прорехи, все заплатки и швы – на привычном, но отнюдь не самом красивом покрове твоего материнства. Все раны своих детей.

Это захлестывает.
Мне кажется, это сдохнуть можно все это вытянуть. Я ощущаю себя на пределе своих сил, и одновременно я думаю – это ж ни хрена мне сил подвезли – что я наконец-то настолько – могу – присутствовать в своей реальности без вытеснения.

И еще огромнейший парадокс.
Материнство – это нон-стопное психическое обслуживание другого. Ты – просто продолжение других людей. Основа их, то – Обо что. Обо что живут, утешаются, удовлетворяются, проясняют. Тебя – как будто бы и нет.
Меня как будто бы и нет. Ведь именно от этого я больше всего и устаю сейчас.

А парадокс в том, что одновременно у меня чувство, что я невероятно есть сейчас. Будто меня до этого невесть сколько лет с ними не было, и потому и меня не было. Огромной моей части, той, что кровь по всему организму, той, что сердце, которое качает эту кровь.
А сейчас, когда изо дня в день меня так нет у себя, я настолько есть наконец-то, настолько живая.

Каждый ребенок перезапускал мое материнство. Но какое же чудо кажется смогла сделать та, что не пришла. Та, что пришла бы сейчас, в эти дни. Эти девять месяцев, когда я тосковала по ней, когда ловила себя на приступах материнского инстинкта, когда внутри все сводило и ныло мыслью – хочу быть мамой, – я строго одергивала себя, и напоминала, что вообще-то я уже мама. И что всю эту тяготу я могу направить на живущих, детей, тех, что “в наличии” и “ассортименте”))

Материнство – это точно мое призвание, одна из сильных моих ипостасей. Как страдала я, когда видела, что оно есть в моей жизни и все такое исковерканное, теоретическое, тоскующее по неслучающемуся.

Этого по-прежнему немало.
Но есть главные ценности.

Ценности – быть детям тем океаном в бутылке, что я и есть. Нести это в первую очередь не всей планете людей, а им – главным людям на этой моей планете.

Учить их – контакту. Главному веществу этой планеты – людей. контакту с собой и с другими.

И это умение – моя искренняя гордость в материнстве.

Наверное, именно поэтому, решая, какой курс запускать следующим, я поняла, что Солнечное материнство. Это очень забавно.

Потому что из всех курсов, я думала, что выберу его самым последним. Ведь он наименее драматичный) и наиболее – для другого и про другого.

И мне очень интересно, каким он получится сейчас – в ренессансе меня.