Влияет ли психотерапия на веру в Бога?

Этот пост зрел все лето, в связи с курсом про бессознательное он обязан был случиться, но в итоге я пишу его только сейчас.
Он нескладный, но видимо ну да и пусть.
Он про веру в Бога и про эзотерическое мышление.

Меня в личку тут спросили, поменяет ли обучение психотерапии отношение к Богу.
Поменяет. И это будет хорошо в итоге. А в середине трудно.
Хотя уверена, что можно менять это и оставаясь в рамках религиозных метафор.

Мне кажется вера в Бога и мир, который со мной разговаривает, меняется также, как любые отношения в течение жизни по мере собственной зрелости.

И как в любых отношениях тут естественны переносы.
А тут он прямо напрашивается. Учитывая, что мама для ребёнка на первых этапах формирования психики в прямом смысле – воплощение мира, Большого, всего: если мама добра ко мне, мир добр; если мама отвергает меня, мир отвергает меня; а если мама любит меня условно, то и Богу я могу понравиться только при соблюдении всех заповедей. Взаимооотношения с Ним, которые без пересмотра полностью воспроизводят модель привязанности с мамой.
К этому переносу нас подстегивает и словесная конструкция – “Бог-отец, Родитель”.
И тогда я думаю, что если со мной случилось что-то плохое, то это потому что меня наказывает Бог. А за что наказывает? За что? – частый вопрос такого ещё детского мышления. За то, что я такой плохой, и обязательно найду ведь тысячу и одну причину, почему я плохой (мама же в детстве многократно мне указала на это), не сопоставляя при этом, что при таких же ровно факторах другого человека Бог почему-то забыл шибануть также. Или ответом будет ни за что, и тогда Бог окажется несправедливым, если мама меня достаточно любила и я убедился в собственной хорошести.
Если я буду хорошо себя вести, то Бог меня не накажет, – думает человек, выучивший эту схему с детства.
Если попрошу, то обязательно исполнит, – считает ребёнок заботливых, благополучных родителей.
Бога нет/ Он слепой – говорит ребёнок с раненой привязанностью, отчаявшийся в ожидании помощи и поддержки от родителей.

И если происходит сбой матрицы – все сделала, а наказал, попросила – и не дал, то случается коллапс. Эй, Там что ли Никого нет? Гнев, обида, непонимание. А Он просто другой.

Я вспоминаю своё открытие лет в 13, когда догнала, что Богом можно управлять, моделировать его по своим ценностям, что Он может быть любым. И я тогда сознательно выбрала себе Бога иного, не наказывающего, а безусловно принимающего, любящего, доброго Бога.
Кажется, именно так выразился апофеоз одиночества подростка, у которого не нашлось ни одного опорного взрослого: пришлось создать Его.

Похожий механизм мне увиделся и у людей, пытающихся справиться с зависимостью по двенадцатишаговой программе: где внутренняя дыра в душе, тоска, вместо деструктивного зытыкания заменяется легальным, красивым , одобряемым – верой в Бога, но по сути не происходит внутри работы с причиной, изменений и зрелости. Психика как была на уровне ребёнка, нуждающегося в родителе, так и осталась там. Опора на алкоголизм или иной – изм подменялась опорой на Бога, но не на себя.
Причём если бы это называлось своими именами: я учусь любить себя, принимать и поддерживать, выстраивая эту любовь через сверку с образом идеального родителя, раз уж реальный был разрушающим или не был вовсе, эффект был бы тот же, но происходило был взросление.

Я не верю в седовласого старца на облаке, для меня олицетворение Бога то же самое, что и колобок, рассказывающий метафорически об устройстве мира ребёнку.

И это всего касается: если я не наступлю ни на одну трещинку на асфальте, мама не заболеет, а если автобус прийдет зеленого цвета, то на математике с меня спросят домашку и я не получу двойку – это магическое мышление, и это не так устроено.
Когда я впечатляюсь своими снами, в попытке понять, что это за послание, будто со мной кто-то разговаривает.
Когда я также отношусь к событиям своей реальности, выискивая, что хотел сказать Автор?
Мы ищем ответов как что-то отдельное от себя, забывая признать, что Автор – это я.

Помню, как именно первым летом в Нарнии, я, усыпанная мурашками, говорила подруге: Нарния мне говорит, Нарния хочет, чтобы, Нарнии нравится, Нарния мне снит…,
И она тогда перебила меня и спросила: “Но ты ведь отдаёшь себе отчёт в том, что Нарния – это ты?”
Это мое взаимодействие с этим пространством, то, как оно отражается во мне, и в этом смысле – это фигура речи.

И это касается всего: от самого наглядного – телесного симптома, ведь это – мое – тело, до более тонкого – моей жизни, как “психосоматики” души.
Это не отменяет синергии с процессами других людей, я точно не имею ввиду здесь идею “Шоу Трумана”, с эгоцентричным представлением, что все для меня. Но скорее все – я.
И в каком-то смысле наша индивидуальная реальность – это сновидение, в котором все персонажи – части меня.
Но это я увлеклась.

Просто из всего написанного получается что-то о присвоении себе ответственности. Не путать с виной, плохостью и оценочностью.

И в таком мире может быть одиноко, ведь как это – Его нет? Ничего нет?
Но эта пустота и необходимость родителя там, где у меня нет меня.
Когда я взрослый, мне не нужно его выдумывать. И магический мир выдумывать себе, будто я все ещё живу в комнате, в которой все вещи расставила мама, и скоро она прийдет с работы и все будет видеть “по глазам твоим”.

И самое парадоксальное – это не отменяет веры в Бога.
Только Он – это ты, которое больше тебя, связанная с другими людьми.
Только Он – это камертон любви, то ожидание, с которым мы приходим сюда, тот ориентир в поиске, когда мы ищем любимого человека, друга, то, с чем сверяемся, когда любим своего ребёнка.
Главное связующее вещество на планете людей. Воздух – на Земле.
Любовь.

—————
Для меня этот текст ощущается будто каминг-аут.
В каком-то смысле так и есть.
Я пишу о Боге, и говорю о Боге в курсах, и стараюсь разговаривать с людьми на их языке, уважая веру каждого.
Но краткий месседж – что все чудеса и магия – ты сам. Присвоение себе этого.
Сны, телесные симптомы, и даже или особенно – знаки.
И если кажется, что на этом магия кончилась, фокус раскрыт, и так совсем неинтересно, то это кажется:
опираясь на себя, начинается самое интересное – настоящее.