А что мешает близости с детьми?

Тема близости стала для меня сейчас самой важной. Я с упоением думаю и чувствую. говорю и создаю – близость. Стараюсь – с собой, с близкими, со своей жизнью, с детьми. Я стала отслеживать именно этот параметр, у себя и у других, и вот что родилось у меня.

Мне видится такой образ: близость – это когда цельность, когда шар и единение, когда между нами ничего не стоит, ничто не блокирует любовь – от меня к человеку, и от человека ко мне. Но что же может вставать между нами?

Я не претендую на полный перечень, я скорее просто делюсь наблюдениями.

Напряжение. И невозможность в связи с ним быть самим собой, быть естественным. Это уже не про близкие отношения.

Стыд.

Причем невозможность быть самим собой у ребенка – рождается из стыжения его родителем, из знания, что можно проявлять только одну свою сторону – как правило, “хорошую”, а теневую – оставлять за рамками этого контакта. То есть ребенок не может быть злым и раздраженным, хотеть ударить и раздражиться – особенно, если эти чувства направлены на членов семьи. Это рождает притворство, ограниченность себя в проявлениях, отслеживание, как бы это не проявилось помимо его воли, рождает обман – в прямом смысле слова. Ребенок может начать врать, называть вещи не своими именами, подменять мотивации своих желаний и действий, бояться.

Страх. Страх разделяет родителя и ребенка. Если ребенок боится потерять родителя, и-или его любовь и расположение, его поддержку, это блокирует естественное поведение, ребенок будет стараться соответствовать, быть каким-то, но не собой.

Воспитание в таком классическом, архетипичном смысле этого слова – это то, что мешает близости. Блин, хоть и понимаю, что очень многосмысленную фразу написала. – оставлю.

Но стыд и страх – рождающие напряжение, разъедающие близость в паре родитель-ребенок, могут исходить не только из родителя к ребенку, но будучи спроецированными на ребенка головой родителя, они как бы исходят от ребенка к родителю. И тогда это выглядит так:

Стыд. У родителя. Из постоянной гонки за своей идеальностью. Из того, что из ребенка нужно вырастить достойную личность и дать ему самое лучшее, из стремления “справиться”, которое может сводить с ума, из этого очень деформируется наше проявление себя.

Тогда мы боимся проявить злость там, где ребенок нас злит. Проявить раздражение, досаду и обиду, где мы раздосадованы, раздраженны и нам обидно. Мы не можем заплакать при ребенке, и признать, что что-то происходит сейчас в нашей жизни, от чего нам совсем несладко.

И так, не разрешая своей тени проявляться при ребенке, мы транслируем, что и ему нельзя проявлять при нас свою “тень”. Не разрешая себе быть слабыми, мы не разрешаем и детям быть слабыми, а значит, уязвимыми перед нами – так теряется близость. Так “обложка” и “глянец” проявляются даже в семье, даже в самых изначально близких отношениях.

Не разрешая себе ошибаться, мы не разрешаем будто ошибаться и своим детям.

В это очень много на самом деле. В этом может быть и неумение попросить прощения у собственного ребенка, и признать свою неправоту, и свое несовершенство, и свое ” не лучшая мама, а просто мама”.

Перфекционизм рождает очень много вины, и они вместе встают между мамой и ребенком напряжением.

Так и хочется говорить – да проще, проще, проще будьте, в этом столько тепла и расслабленности в общении с детками появляется. Это как свободный танец в противовес танцу на сцене, когда тебя оценивают.

А что же в страхе? Ооооо…

Страх потерять доверие ребенка. Страх потерять самого ребенка. Страх потерять близость с ребенком. Эти страхи делают нас рабами собственного специального поведения, поведения от ума, а не от души. В страхе потерять доверие и близость, мы можем терять доверие и близость.

И если стыд делает нас более жесткими, чем мы есть, придумывает нам ложные границы между мной, таким большим и авторитетным взрослым, и тобой, таким еще ничего в жизни непонимающим маленьким, которого нужно защитить от самой жизни….

То страх делает нас более мягкими, чем мы есть а самом деле, стирая жизненно-важные границы между взрослым и ребенком.

И еще кусочек – про то, что встает между, и разъедает близость.

Неверие.

Неверие в себя как в маму, которая может вырастить человека – добрым, счастливым, здоровым. Неверие в своего ребенка, что он может вырасти – добрым, счастливым, здоровым.

Вместо доверия – контроль, попытка удержать в своей власти то, что невозможно удержать и на что невозможно директивно влиять.

Если просто, то, от чего в жилах кровь стынет, от чего на душе становится холодно и одиноко, страх быть непринятым и непонятым, или уже ощущение непринятости и непонятости – это и есть те места, где между мной и моим ребенком – встало нечто, и цельность нашей Близости – рвется.