Маленький разряд
Что самого простого ты можешь сделать прямо сейчас?
Так, с огромным теплом, по-феекрестному, говорила множество раз мне моя терапевт.
Когда отчаянно, когда захлестывает, когда тревогой накрывает как лавиной, что самого простого, не требующего много усилий, можно сделать уже сейчас, чтобы этой тревоги стало меньше? Какое действие я могу сделать сейчас? Или кого попросить о чем-то возможном?
Иногда – нет сил ехать и что-то получать, сдавать, разбираться. Но сейчас – можно сделать звонок и узнать часы работы и список документов.
Иногда хочется сразу – семьи, достатка, счастья, близости.
Но можно позвонить другу и попросить сказать тебе что-то искреннее и теплое. Или вот, вспоминаю, попросила испечь печенек, творожные треугольнички, когда была совершенно раздавлена.
Или мечтаешь, долго. Так долго, что мечта эта уже где-то саднит внутри, ноет как шрам на погоду, при упоминании кем-то чего-то ассоциативного, болезненно колышется в душе, желая вспрыгнуть, разбежаться, разлаяться счастливым узнаванием и встречей, пока не уляжется вновь, уткнувшись в реалии, как старый сторожевой пес, уже не реагирующий на проходящих мимо людей, а лишь ворчливо фыркающий, что его покой потревожили в который раз.
Вот тогда особенно важно подсесть к нему маленькой девочкой в платье в горошек, нежными руками коснуться ушей и спутавшейся шерсти на огромной шее, и не смущаясь грязноты его уныния, начать чесать, гладить, ласкать и приговаривать что-то очень доброе и простое.
Да, ты старый, уставший пес. Ты уже так много сделал, так многих встретил, но будто главного так и не.
Что я могла бы сделать сейчас для тебя, чтобы случилось немножечко похожее на то, главное?
Такое нередко бывает, когда я оглядываю свой дом и понимаю, что он нуждается в помощи практически во всем, от ремонта до смены мебели. Так хочется жить в уютном доме прямо сейчас уже! Ок, думаю я, из какого-то очень тепленького уголечка внутри сердца: что мне возможно прямо сейчас для уюта?
И я понимаю, что пока что – могу разобрать хлам, выбросить ненужные вещи, помыть окна, перебрать книги и аккуратно расставить их по полкам. Я не могу купить новую кровать, но я могу вспомнить о покрывале, завалявшимся у меня еще с прошлой квартиры, и теперь, в связи со стоящей картиной на полке, он очень даже впишется по цвету, – и постелить его на эту кровать.
Я вспоминаю тяжелые периоды, еще в Люберцах, полные страхов, одиночества с малышами, и с собой-малышкой, первый год после смерти. Этот вопрос был почти заклинанием на жизнь. Маленький разряд тока, совершенно по силам, только по ним, запускающий цепную реакцию. Будто этот мой маленький точёнок сцеплялся как у них там принято, у электричества, с чем-то большим, и свет загорался. Раз за разом, раз за разом во тьме.
Можно впадать в уныние, можно уноситься на волнах печали и невозможности здесь и сейчас всего и сразу, можно охреневать от обилия задач. Это так объемно, так грузно, так привычно, наверное.
А можно возвращать себе контроль – в руки и ноги, в действительное здесь и сейчас, в уже, ощущая берег и один-единственный шаг.
Мне кажется, каждый раз этот крошечный шаг – шаг на ладони божьи.
Нет комментариев