Мое тело живое. И я думаю о его жизни

Мое тело живое. И я думаю о его жизни | Океан в бутылке
Мое тело живое. И я думаю о его жизни | Океан в бутылкеКак тело матери оно реализовалось сполна, абсолютно. Даже если на сегодняшний день это все, что у него было, я не жалею ни о чем. Оно счастливо тем, сколько руки его качало малышей, поднимало малышей, купало малышей, гладило слегка сморщенный бархат мохнатых спинок ладонями. Сколько округлостей сотнями раз за пятнадцать лет ложилось в мои ладони. Теплых, будто солнцем нагретых макушек. Мягких, невыносимо сладких попочек. Исполнены смыслом мои груди, четырнадцать лет в них изо дня в день приходит водянисто-сладкое молоко, давшее успокоение целым четверым человекам.
Мое тело знает, как это, когда в тебе зарождается жизнь пульсирующей точкой, как это, когда изнутри распирает, как это, когда толкаются в ребра и ковыряются пальчиком на выход. Оно знает мощь рождения, больше — чем оно само, но все же — через него.
Мое тело бито. Оно знает удары — резкие, больные, обидные, унизительные. Оно отклоняется, втягивает голову в плечи при любом резком движении руки, внезапном громком звуке быстрее, чем я успеваю сказать ему, что оно точно в безопасности, и это просто человек потянулся за вещью на полке над твоей головой, или у малыша лопнул шарик. Тщетно, сердце стучит как у загнанного зайца, а я заливаюсь огненной краской, настолько тело своим рефлексом сжатия обнажает мои прошлые раны и унижения перед другим помимо моей воли.
Мое тело голодно. Оно не получило три объятия в день, умноженное на 33 года, состоящих из 365 дней за вычетом пяти лет совершенно котячно-комочного брака. А если считать младенчество, так там и не три объятия-то были нужны. Тактильная депривация — красивые научные слова, за которыми у моего тела невосполнимая драма. Было бы жаль, если бы оно так и не узнало ласки сполна, вдоволь, досыта.
У моего тела был восхитительный «первый раз», полный достоинства, уважения, выношенный, честный, выверенный, сознательный. Чем больше узнаю, тем больше понимаю, что это редкость и драгоценность.
И первый поцелуй был чудесный, в нежности, восторге, доверии, и золотых лучах уходящего на сон солнца.
Как тело женщины — реализовалось ли оно? У меня было много секса, совершенно достаточно, и может, даже в избытке. Я умею получать удовольствие, и мне всегда стремились его доставить. Моему телу чисто — в нем были люди, о близости с которыми я не жалею. Кроме одного раза, которое тело и память вытесняет.
Но с другой стороны, у моего тела было много подмены. Секс ради чувства близости, секс ради котячьей ласки, ради тактильного напитывания ребенка внутри, секс из страха, секс как способ.
Моему телу не хватило свидетельствования в молодости, восхищения его красотой, обласканности словами, запечатления фотографиями, любования, и украшения.
Мое тело мало было украшено — лицо — макияжем, подчеркивающем линии, тело — красивой одеждой. Оно пробегало в молоке и за шилопопыми попами, и этого того стоило, и по сути это был обмен. Но все же восторга молодости не хватило моему телу.
Радости от классной попы и красивенных ног, линии туловища как у скрипки, плавных плеч и хрупких рук, нежных волос. Ну такого, игривого, флиртового, что в молодости только ощущается возможным. Мое тело не вытанцевало всю притягательность, что в нем есть.
Если бы тело могло гудеть и выть, оно истекало бы этим как надрезанная береза по весне — физической болью от усталости. Я очень жалею тело свое, за то, сколько ему приходилось ходить, бесконечно ходить, сколько горели ноги, как ныла спина, сколько тяжелых сумок, сколько движений в день оно совершало. Мне правда кажется, что за день — больше, чем обычные люди, раза в три. И мне горько. Горько за молодое тело мое. И немного страшно, как тело расскажет мне об этом во второй раз всего-то через десяток лет, наверное. Как повылезает это самое «на износ».
Мое тело очень, очень, очень много плакало. И боялось. И проводило это через себя. Мобилизовалось на адреналине.
Мое тело научилось спускать эту энергию, как будто всегда на стреме, под самой кожей, как поставленный на паузу взрыв. Распределять равномерно, ощущая опору под ногами, и «материнскую ладонь на макушке».
Я не жалею, что тело стареет, мне не страшно. Я очень сильно ему благодарна и люблю его.
Я думаю о том, что каждый из нас сталкивается по мере жизни с тем, что с его телом не успело произойти.
Мне не хватило ветра в волосы, скорости, бьющей в лицо, танцев до покалывания в правом боку. Не хватило опьянения, измененных состояний сознаний. Не хватило долгих, нежных, родных объятий, не горьких, счастливых.
Глаза не насытились пейзажами, кожа не напиталась солнцем и морем, уши не наслушались живой музыки, а нос не надышался ароматами. Мое тело очень хочет смеяться, много, много, очень много, чтобы не меньше, чем слез.
А еще мое тело хоть разочек хочет узнать как это — волосы — хотя бы до пояса)

Нет комментариев

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.