мы одинаковые – или истинный секрет толерантности

Мы так часто говорим: “Все люди разные”, так стараемся примириться из этой мысли с тем, что твои ценности и выборы расходятся с ценностями и выборами другого, особенно, когда они начинают болезненно касаться нас самих.
Я так много раздражаюсь. Раздражаюсь и завидую, когда другие женщины сетуют на свои проблемы, кажущиеся мне подчас несерьезными. Когда я не нахожусь в “униформе” своей профессии доулы, где я автоматически смотрю на людей глазами матери, я могу злиться на тех, кто жалуется. Я думаю, “мне бы их проблемы”, и будто возвышаюсь в этот момент над ними, образуя пропасть, разность.
А бывает же и вовсе наоборот. Я разговариваю с близкой подругой, и она рассказывает, как ей было трудно в какой-то период времени. Я спрашиваю ее: “Ну что же ты мне не позвонила, не поделилась? Почему же ты была в этом одна?” А она (и это “она” должно быть скорее написано как “они”) отвечает мне: “Ты знаешь, мне неудобно с тобой делиться своими переживаниями. Все они мне кажутся такими мелкими и незначительными по сравнению с тем, что приходится переживать тебе”. И мне в эти моменты хочется биться смайликом об стенку. Потому что мне грустно, грустно, что таким образом подруга и я – становимся раздельны, по разные стороны чего-то, будто мы разные.
Секрет толерантности в том, хочется мне вам сказать, что мы все не разные, друзья, а в том, что МЫ ОДИНАКОВЫЕ.
Здесь можно говорить о том, что мы все люди, и что нет среди нас более лучших или более худших, что перед смертью/жизнью/богом – мы все равны. Можно опираться на более простые вещи – нас всем присущи одинаковые чувства, схожие эмоциональные реакции, блаблабла. Но это все – хоть и является мудрыми мыслями, давно уже набило оскомину, настолько, что эти слова можно знать, но уже не чувствовать или так и не почувствовать.
Но пришедший ко мне недавно новый образ освежил это понимание, сделал его глубоким и острым переживанием.
В методе Мюррей есть несколько “внутренних детей” как понятий для объяснения процессов и состояний, которые происходят в нашей душе.  Их простота кажется мне гениальной, поэтому я в восторге от этого метода, который так откликается в моей душе (Марьяна, увлеклась!)
Так вот один из наших внутренний ребенков – это Плачущий. Тот, который страдает. тот, которому больно, который переживает, который чувствует травмы, нанесенные на невинного Изначального Чувствующего Ребенка.
И я опять столкнулась за последнюю неделю с двусторонней разделенностью. В одном случае моя подруга сказала мне что-то вроде: “Мне так сложно тебе что-то советовать, или как-то помогать в твоей работе с чувствами. Мне кажешься ты такой цельной, самостоятельной, будто ты и так все сама знаешь”. И я тогда воскликнула с болью, что Плачущий ребенок – не интеллектуален, что можно быть сколько угодно продвинутой, или вовсе даже наоборот, но на чувства, на боль, которую переживает человек, – это не влияет. Что Плачущие дети у всех одинаковые.
И во второй раз, когда одна женщина значительно старше меня сказала, что я, вероятнее всего, не пойму ее чувств или они покажутся мне нелепыми, потому что у нас слишком разный возраст. И здесь уже меня поставили в позицию “ниже”, в противовес ситуации с подругой, где я была как бы поставлена “выше”. Но и тут у меня возникло непроизвольно – “Пойму, потому что у Плачущего ребенка нет возраста”.
Потому что Плачущие дети все равны, одинаковы.
Мы можем по-разному реагировать в одной и той же ситуации, но то, что мы чувствуем, независимо от ситуации, понятно и родственно – каждому. В этом нет большей или меньшей просветленности, осознанности ли, светлости и любовности, хорошести или плохости, умности или не очень. И из этой точки так легко – рождается и льется – Приятие.
Потому что в каждом из нас есть ребенок, которому больно. И Родитель, который хочет утешить плачущего малыша.